Больше всего ей хотелось отдохнуть.
И разрыдаться.
Этот летний вечер вышел спокойным, почти мирным, по саду блуждал теплый ветерок, пахло цветами и травами. Селина забралась в самый дальний уголок сада, потребовав слуг оставить ее одну - ей очень нужно было побыть в тишине сада наедине с собой, немного собраться с мыслями, которые разбегались из головы, словно мушки.
Последние полтора года выдались для Селины тяжёлыми - какими бы изнурительными ни были занятия с леди Мантильон, дворцовая жизнь не шла с ними ни в какое сравнение. Не прошло со дня коронации, кажется, ни единой ночи, которую она не рыдала бы в подушку от усталости, до тех пор, пока не засыпала в изнеможении хотя бы на несколько часов.
Императорский дворец походил на клубок змей и, Селина вполне отдавала себе отчёт, эти змеи спали и видели, как бы ужалить ее и впрыснуть свой яд. Половина Орлея как минимум желала ей смерти и осознание этого давило не так слабо, как она надеялась.
Ее юное Величество помассировала виски, прикрыв глаза, в которые словно насыпали песка.
Роль Императрицы была тяжёлой и, пожалуй, пока ее вело вперёд только свое собственное непоколебимое упрямство и желание отплатить своей жизнью за смерть родителей.
Сейчас же она чувствовала себя ещё более разбитой: леди Мантильон, ее опора, наставница и защита от придворных интриг, была мертва, убита кем-то из тех дворян, что окружали Селину... Думать об этом было невыносимо, но она все же заставляла себя обдумывать эти мысли и перебирать вероятных кандидатов в голове. На вдову многие точили зуб, но мало кто посмел бы поднять на нее руку, сам факт ее смерти нарушал баланс Великой Игры.
И сам же факт ее смерти делал Селину невероятно уязвимой перед двором.
Она тяжело вздохнула, потерла переносицу под досадно-неудобной императорской маской и на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь покоем, которого пока было так мало в ее жизни.
Думая о том, что всегда приносило ей искорку радости: о тепле губ Бриа, о ее смехе, о историях, которые она рассказывала... и, увы, о том, что больше она никогда не должна была ее увидеть - эти воспоминания сквозили горечью так и невыплаканных толком за полтора года слез.

Иногда в ее жизни случались мелочи, которые, если и не задавали настроение всему последующему дню, то хотя бы приносили ей краткие минуты удовольствия, от которых количество ее сил чуть увеличивалось.
Этот отдых в саду, где пахло цветами и травами, был как раз такой мелочью. Глотком свежего воздуха в жаркий зной, возможностью побыть наедине с собой, предаться мыслям… Иногда она даже плакала в этом саду, пользуясь тем, что маска не позволит никому увидеть покрасневшую вспухшую кожу вокруг ее глаз.
Но сегодня если у нее было настроение плакать, то только в подушку – Селина боялась, что сейчас ее усталость не скроет ни маска, ни косметика, ни вежливость слуг.
Тень падает на ее лицо так неожиданно, что Селина изумленно открывает глаза, рывком тянется к кинжалу на бедре, а потом осознает… и ее рука бессильно падает на шелк платья.
- Бриа… - она шепчет это имя, потому что не может и не должна произнести его громче, но взгляд ее жадно ощупывает худую фигурку эльфийки. Так тихо, так бесшумно… Селину окутывает страх от того, как беспечно она оказалась здесь одна. Если бы это была не Бриала, а убийца – куда более бесшумный, чем она, что бы было? Не с ней, с Орлеем, которому она отдала свою душу, но не отдала сердце.
От этого порыва трудно удержаться. Ее юное Величество стремительно поднимается и уже через мгновение заключает эльфийку в объятья, крепкие и сильные. Целует торопливо губы, щеки, виски, нос и только потом отрывается, чтобы отстраниться и смущенно заглянуть Бриале в глаза. Маска, какая удобная штука, как хорошо, что их придумали, скрывает ее лицо, по которому разливается румянец смущения и Селина с легким ужасом понимает, что последний раз она краснела очень и очень давно. Не говоря уже о том, чтобы вот так показывать эмоции.
- Как ты здесь оказалась? – удостоверившись, что Бриала действительно здесь и, что еще важнее, в порядке (и мимоходом заправив прядку темных волос за ее острое ушко) Селина все же тянет ее за собой на скамейку, прислушавшись, не стал ли кто-то свидетелем их неожиданной встречи.
- Я же прика… я же сказала тебе уйти, - Императрица неожиданно крепко сжимает в своих пальцах ее руку. – Здесь может быть опасно для тебя. О, я не переживу, если тебя выследят и убьют.
За ней больше некому следить, но это Селина еще не понимает. Не так сразу.

Возможно, сейчас Селина слишком счастлива, слишком полна юношеской, нежной влюбленности, что, по словам леди Мантильон, приводит к гибели и многочисленным жертвам именно таких как она - юных и беспечных.
Возможно, она слишком рада видеть Бриа здесь и сейчас - как же сильно она тосковала по своей служанке... да что там, по своей почти что подруге все это время.
Они провели вместе все детство, большую часть юности, в жизни Селины не было (или почти не было) тайн, о которых Бриала бы не знала. Она доверяла ей так, как могла доверять лишь самой себе, в конце концов, она любила ее и на ее губах все ещё, даже спустя долгие дни разлуки горел тот единственный поцелуй, который она позволила себе, прежде чем отправить Бриалу прочь от себя.
И именно это, пожалуй, служило причиной, по которой Селина, внимательная к Игре, внимательная к деталям, недомолвкам, интригам и скрытым смыслам, не видела очевидного.
Пока не видела.
- Да, теперь тебя никто не обидит, - голос Ее юного Величества звучит самую малость рассеянно, но только самую малость. Она уже думает о другом, простраивает целую комбинацию, полагаясь на изменившиеся обстоятельства, на появление Бриалы.
Селина отвлекается на шутку и улыбается, вспоминая, каким невкусным всегда по утрам оказывается ее чай. Как дергают ее волосы умелые, но беспощадные пальцы служанок. Как царапают ее веки кисти, которыми наносят на нее утренний макияж...
О, Бриала бы никогда этого не позволила.
- Ты не представляешь, насколько, - Селина смеётся и тут же прикрывает рот ладонью - и у стен, и у зелёных изгородей есть уши, громкие звуки совершенно неуместны здесь.
И даже опасны.
- Нужен, Бриа, - она берет шероховатую руку эльфийки в свои нежные пальцы и мягко сжимает, гладит, не имея слов, чтобы сказать то, что чувствует. - Ох, ты не представляешь, что это за клубок змей, - в ее голосе самую малость, но сквозит отчаяние.
- Но мне надо подумать над тем, как помочь тебе легально пробраться во дворец.
Она приподнимает маску, трёт переносицу и тут же торопливо опускает обратно.
- Буквально пару минут и я соберусь с мыслями.