Руки у нее начали трястись только вечером, когда она, разогнав фрейлин и слуг, принялась сдирать с себя неподатливую синюю ткань, разрывая швы сильными, порывистыми движениями. Ногти, как бы тщательно они ни были обработаны кусочками шелка, все равно оставляли на коже розовые полосы, но она этого не замечала, пока и платье, и белье, и чулки, и туфли, и заколки из волос не рассыпались у ее ног и она не осталась в одном корсете, с распущенными, спутанными волосами.
Только после этого Селина Первая, Императрица Орлея, закрыла лицо руками и разрыдалась в тишине своей пустой спальни.
Навзрыд, долго, отчаянно, как последний раз она плакала в первую спокойную ночь в своей спальне после того, как потеряла Бриалу.
Но сейчас было хуже того во много раз.
Переступив через ворох одежды, она отошла к трюмо, пошатываясь. Корсет все ещё давил, но первая истерика прошла и она все же завела руки за спину, распуская тугую шнуровку и тут же отшвыривая бессмысленный предмет гардероба в сторону.
Открыла отсек, где всегда стоял ее неизменный чайничек, но достала не его, а небольшую, пузатенькую бутылку.
Вернулась к трюмо и села.
В зеркале отражалась немолодая женщина с покрасневшим от слез лицом, с усталыми, потухшими глазами, морщинками у глаз и губ... И этой женщиной была она сама.
Селина откупорила бутылку, сделала первый глоток, закашлявшись, когда алкоголь прокатился по пищеводу. А потом решительно сделала ещё один, второй, третий...
На половине бутылки ужас, подаренный балом в Халамширале, начал отступать.
И руки у нее тряслись уже не от усталости и гори.

Утром она чувствовала себя словно вчерашнее платье, изодранной на лоскуты и истоптанной ногами, но час перед зеркалом помог нивелировать хотя бы внешнее проявление подобной слабости.
Болела голова, которую Селина пыталась подлечить парой чашек чая и воздушной вафелькой.
Болела душа, так и недолеченная вчера алкоголем.
Но, как и всегда, оставались ещё дела, которые стоило привести в порядок, вопросы, которые стоило решить.
- Думаю, нам стоит поговорить.
Ей с трудом удалось скрыть дрожь в голосе, когда она произносила эти слова. И Селина не знала, удалось ли до конца, пытаясь прочитать это по глазам своей бывшей любовницы, нынешней маркизы.
Они встретились в одной из гостиных, там, где тянулись ввысь окна, выходящие в сад.
И только сейчас Селина поймала себя на том, что нервно комкает в пальцах платок, который предусмотрительно взяла с собой - приходилось быть честной.