Снова начал накрапывать мелкий дождь, и Кассандра сердито стряхнула со лба налипшую прядь. Снова пора стричь волосы.
Она пребывала в Скайхолде уже не первый день; несмотря на данное самой себе обещание покинуть его так быстро, как она сможет (дела с возрождением Ордена без неё, как ей казалось, шли неважно, будто бы она одна незримо держала в руках бразды правления, а остальные выбрали тактику подчиняться. Хотя, вероятно, ей это просто казалось), Искательница оставалась в крепости, выдумывая различные предлоги. Разумеется, никто её не смел прогонять, но открыто говорить о том, что присутствие Андерса, когда-то давно всколыхнувшего мир, её тревожило и она бы предпочла присмотреть за всем этим, Кассандра тоже не хотела.
От этой двойственности её и без того непростой нрав портился ещё сильнее, новобранцы Инквизиции и вовсе старались не попадаться на глаза суровой неварранке – с неё вполне могло статься устраивать тренировки под прохладным дождем и заставлять солдат ползать в грязи. Исключительно из благих целей, разумеется, но муштра от того проще не становилась.
Впрочем, можно ли было назвать новобранцами тех людей, которые встали под их знамена два года назад? Нужно ли было их ещё проверять на прочность, несмотря на то, что многим из них до сих пор не было девятнадцати?
Нельзя сказать, что сама леди Пентагаст себя не сдерживала – вымещая злобу на отсыревшем, надсадно поскрипывавшем от каждого удара манекена, она старалась отрешиться, думать о чем-либо ещё, но только не о том, что Андерс может сделать здесь. Она ему не верила. И это выбивало её из колеи, заставляло думать не о том, чем ей следовало.
Задушевные беседы с целителем оставили в ней двойственное впечатление – Кассандра редко могла себе в этом признаться, предпочитая прямые и ясные решения, но чему её научили годы работы бок о бок с Лелианой, так тому, что ошибка в подобных решениях может быть губительной. Джустиния всегда могла выбирать между прямым-ясным и тёмным-хитроумным, и залог того, что её все любили и уважали, таился как раз в правильности этих выборов. Но Джустинии с ними уже не было. С ней не было и Лелианы. Она сама уже была чем-то иным, чем-то, что, по-хорошему, не должно было здесь находиться, и терзаться мыслями о мрачном.
Но что если Андерс тут неслучайно? Что если прямые и ясные решения столь предсказуемы, что всё это могло бы просчитано, предопределено, и скверные планы были уже выношены и рождены, всего лишь ожидая часа для своего воплощения?
Кассандра нанесла особо резкий удар, и стойка, на которой был закреплен манекен, со скрипом покачнулась. Во все стороны разлетелись брызги мутной воды, пропитавшей дерево, холстины и солому.
Её не покидало ощущение чужого взгляда.
И сейчас оно было таким сильным, что Искательница обернулась, снова стряхивая с лица набухшие, окончательно почерневшие от влаги пряди, и нахмурилась, выискивая его владельца.