[indent] Если вы думаете, что в домусе магистра сложно потерять постоянно влипающего в истории вольноотпущенного серого, подумайте ещё раз, потому что после пары ужасно смущающих опытов столкновения с чужой цивилизацией Саар, не будь дураком, уроки, какие мог, извлёк, и решил стать невидимым затворником, удалившись в самый дальний угол, который нашёл. При том он там вовсе не намеренно прятался или скучал. В возрасте между шестнадцатью и двадцатью Саар заново изучал мир и ощущения, которые он приносил в самых простых и ярких сенсациях на ладонях его освобождённых рук, кончике языка с пряной, фруктовой, просто новой пищей, падая в глаза и уши его освобождённой от маски головы. Вдали от пугающей и враждебной толпы в тишине он чувствовал гул сквозняка на коже и часами наблюдал за движением ветвей или воды. У него никогда не было столько покоя, пожалуй, с самого ускользающе раннего детства, чтобы просто слушать мир вокруг, и он был как никогда ярок в маске и под гнётом цепей, в которых его тренировали и гнали на войну, живое, но безвольное оружие Кун, имеющее единственной целью жертвенническую смерть, когда его хилое и некачественное тело не вынесет текущую сквозь него магию.
[indent] Магистр чаще всего не помнил о нём, когда не хотел покрасоваться устрашающим (не очень) таинственным (просто странным) кунари, и никто из слуг не думал, что он может быть полезен для хоть какой-то работы после пары случаем. И он был предоставлен себе, перебирать песок и рисовать на нём линии столько, сколько требовала его жажда детства, загнанная куда-то в глубины сердца. Однажды, когда он опять не ел весь день и вместо того, чтобы умыкнуть с забитой кухни что-то, ни с кем не говоря, дотянул до крайности и отправился к самому магистру, его занятия как-то всплыли в разговоре между тем и эльфом-слугой, и добродушный человек, так просто кинувший Саара в свободу и в объятья вина и женщины, дал ему краски. С этим даром, положенным в руки, а не утопившем в себе, тал-васгот был счастлив куда больше, потому что точно знал, как его использовать.
[indent] Замешивай порошки до состояния густой или нет жижы, бери на пальцы, мажь. С кистьми руки Саара работать не могли, а вот голые руки подходили идеально. Резкий и опьяняющий запах химии его раздражал мало, в отличие от многих других ощущений, и это было сюрпризом. Дальние стены начали покрываться сначала его попытками смешать цвета и получить недостающие - ровные линии за перекрёстными линиями вымазываемых пальцами дорожек; а потом и простыми и яркими, схематичными, но иногда узнаваемыми формами и образами. Саар брал разные цвета на два-три-четыре пальца и писал на стенах просто, не всегда заполняя цветом, но обозначая форму и движение. Это были существа, пёстрые попугаи и резонанс, который их щебет вызывал у него в голове и груди. Это были гипнотические волны и рисунки, навеянные музыкой, иногда доносившейся до него, песни, узнаваемые по строчкам, которые для него записывала остроухая слуга, узнавшая о занятии невидимой диковинки дома Павусов, потому что он всё ещё не знал их языка хорошо и не мог писать не так, пока не узнает. Это были, наконец, позы магов в движении, и то, как выглядела для него лишь кожей, и каким-то неописуемым наитием прочувствованная форма и её цвет у будущих заклинаний, как они все были в этом движении и как его менял и вбирал в себя посох. Ещё один инструмент, которым Саар пользоваться не умел, учиться не хотел, и которому предпочитал свои руки. Он спал с разводами краски на тыльной стороне ладоней, руках до плеча и лице, и дети слуг находили это забавным, когда он утром пересекал их возню, прежде чем свались в свой яркий дальний угол. Пока в один день хлопочущий хозяин не решил вытащить его в свет ещё раз.

-

[indent] Сказать, что Саар ничего не понимал и немного нервничал - не сказать ничего. Он ещё не знал, что вывести из предыдущих путешествий во внешний мир и, хотя ему, рефлексируя по прояснившейся после вина памяти, не было неприятно ни пить с рыжекожими, ни сносить томительные касания странной женщины, он просто не знал, хотелось бы ему в таком участвовать ещё когда-либо. Скорее всего, как и всё, пережитое под Кун - нет, это ложилось в кучу вещей, которых он просто не хотел бы касаться. Теперь же его потащили через нагорья и пустоши, бередя не лучшие воспоминания из последних, тем гроше, чем лучше казался глоток свободы с Хаврен. Когда ему сказали собирать вещи, он даже не понял, что магистр берёт его опять как личного охранника (ха) и слугу (аха-ха-ха!). С вещами магистра помогла прачка Алия, и заодно завернула его самого, только переодетого и оттёртого от краски, в накидку с глубоким плотным капюшоном поверх безрукавки и затянула в корсет, чтобы не мог опускать плечи и сутулиться и казался больше и более грозным. С ними ехал шатёр, вино, какие-то инструменты, на всякий случай посох, которым он всё равно не умел пользоваться как своим телом для колдовства, аптечка, зелья, много вещей магистра, которые надо было оставить у друга, но не брать в эксеп… экспи… экспедицию? - и ещё драконы знают чего, Саар просто следил за тем, чтобы оно не показывалось на глаза шакалящих чужаков, буде такие встречались, на остановках, и просто было расставлено внутри импровизированного жилья. Иногда меняя обстановку и изучая шитьё на пологах, он чувствовал свою жизнь и нахождение здесь почти осмысленным, и только спину ломило от невозможности сгорбиться и мысли периодически уплывали к Хаврен, которая расплатилась жизнью ни за что. Или, может, её не добили?
[indent] - Что мы должны здесь делать, - используя язык как несмазанный механизм, скрипуче, с трудом прокручивая слова и не вкладывая вопрос с вопрос, спросил из-под капюшона Саар, хмуро зыркая из его тени на людей. Он был уверен, что с ним на тему говорили как минимум пару раз, но его мысли утекали куда-то в иное русло. - Я не знаю, чем могу быть полезен.
[indent] Он крутил посох мельницей в руках, нередко вызывая взгляды, но, на самом деле, просто пытался почувствовать его как инструмент, а это чувство всё ускользало. У одного навершия поигрывали при малейшем напряжении пальцев на древке искры, другой конец имел не пяту, но короткое жало, полезно, а на поясе под накидкой помимо еды и воды для себя и магистра Саар ещё нёс магические зелья. Наверное, так выглядит военная обязанность, когда ты свободен, но он не был уверен, что ему скажут что-то убить, хотя готовился морально всю дорогу. Это никогда не поднималось в разговоре, и человек собирался, похоже, что-то искать. В месте, где могут водиться какие-то твари. Саар отпугивал животных на уровне инстинктов, но чудовищ  - как знать.