Странно и грустно было наблюдать, как сарай снова превращается в полевой лазарет. С одной лишь разницей, что сейчас в нём обитать будет не только Инквизиция.
Однако чем больше Эвелин наблюдала за дверями их импровизированного лазарета, тем шире становилась неприятная ухмылка на её лице. Потому что двое бравых молодцев, закованные в доспехи так плотно, что остались лишь прорези для глаз, разворачивали всех, кто подходил слишком близко. Немногим раньше Тревелиан видела, как на носилках кого-то занесли внутрь, как какой-то мужчина в явно маговских одеждах разговаривал с этими двумя. А потом они, встав стеной, уже никого не пускали.
Знатная особа? Кто его знает.
Сейчас мало чему стоило удивляться. Учитывая то, через что они уже прошли.
Когда стража развернула Лалеку, нёсшую миску теплой воды, чашку с отваром и тряпки, которые ей явно кто-то сказал принести, а не она сама решила, Тревелиан не выдержала. Сарай стал лазаретом не для одного человека, а вскоре возможно должен будет заполниться теми, кому тоже нужна помощь. Собрать всех нуждающихся в одном месте куда логичнее и проще, нежели отлавливать по деревне каждое сломанное ребро. И они что, всех вот так развернут?
- Лалека, иди лучше разноси хлеб, пока он совсем не остыл.
Эвелин перехватывает девушку у площади, когда она, сглатывая обиду, едва не выливает содержимое миски в снег. Её благородные позывы требовали немедленного выхода, а не грубого обращения.
А вот за хлеб благодарны будут без сомнений все.

- Кто идёт?
Эвелин никогда не устанет отмечать, как неприятно шлемы искажают голос говорящего. И - стоит отметить - ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы действительно виновато не опустить голову от такого вопроса. Уж больно интонация у стражника получилась... Гнетущая.
- Эвелин Тревелиан. Маг Инквизиции, - она выпятила грудь и слегка повернулась левым боком, показывая приколотый к форме знак. - Мне поручили заняться раненым.
С минуту они стояли неподвижно, слово памятники тихим размышлениям. А потом коротко переговорились между собой, отмечая имя какого-то мага.
- Прошу прощения, что отвлекаю, но в Сарнии любому целителю найдётся работа. А я пока свободна. Ваши, скорее всего, уже кем-то занимаются.
Солдаты переглянулись.
- Что там у тебя?
Эвелин вздохнула.
- Тёплая вода, чтобы умыть пострадавшего. Платок, чтобы вытереть руки или лицо. Хлеб, чтобы накормить. А это... - она крепче вцепилась в посох, когда на него упал взгляд одного из мужчин.
Договорить он ей не дал.
- А это придётся оставить на входе.
- Как прикажете, сэр. Можно войти?
Они расступились, пропуская магессу внутрь. Но затем второй схватил её за руку.
- Стой.
Она повиновалась. Хотя вода из миски, да и сама миска, от внезапного хвата едва не полетела на пол.
- Дарий, обыщи её.
"Серьёзно?!" - Эвелин возмутилась. К счастью для самой себя, только мысленно. Хотя лицо её выражало глубокое разочарование отсутствием доверия к своей персоне.
В прочем, их можно было понять. Отчасти. На самом деле, она даже не знала, кто вьехал в ворота Сарнии, и с какими конкретно намерениями. Всё, что было понятно: вроде бы не враги, даже если не союзники. Ведь если по-другому, им бы не дали спокойно пройти через деревню конвоем, и уж тем более не открыли ворота. На крайний случай, Мишель бы предупредил.
А так она хотя бы отделается только обыском. Занятным, надо сказать, обыском.
Рука в латной перчатке как-то слишком скромно скользнула сперва по рукам, от самых запястий до плеч, затем по талии к поясу с мелкими уже пустыми кармашками (если не считать одинокой колбы с лириумом в левом кармашке), затем аккуратно прошлась по бёдрам, явно выискивая подозрительные выпуклости, и наконец опустилась к сапогам. При этом и сам рыцарь присел на колени, неприятно гремя латами.
Наконец, удовлетворённые отсутствием колюще-режущих предметов, не считая взгляда, которым Эвелин сверлила затылок обыскивающего рыцаря, её пропустили.
Видимо, Лалека была менее убедительна в своих представлениях, если до обыска даже не дошло.

Выглядел он, надо заметить, так, словно по телу потоптались кони. А может, так оно и было. Грязную одежду захотелось почистить в первую очередь, но Эвелин ограничивается тем, что смахивает особо большие налипшие то тут, то там комья засохшей грязи. Соломенный стог служит лазаретской койкой. Дышит мужчина спокойно и мерной, из чего магесса делает вид, что у него нет горячки. Затем она смачивает платок теплой водой из миски и вытирает лицо мужчины. Кажется, его вырвало. Под носом же собралась мелкая корка засохшей крови. Её Эвелин тоже убирает. Прополаскивает платок, и протирает лицо ещё раз.
- Дарий, можно вас на минуту? - зовёт она, не оборачиваясь, и сразу слышит тяжёлые шаги за спиной.
На самом деле, под пристальным надзором двух пар глаз Эвелин чувствует себя максимально неуютно, а другой причины отослать одного из них у неё нет.
- В доме старосты раздают отвар из эльфийского корня. Не могли бы вы принести чашку?
- Он, - кивает стражник на мужчину на "койке", - склонен к побегам, сэра.
- Он без сознания. А если что - уверена, далеко не убежит.
Дарий не уходит до тех пор, пока не получает одобрительный кивок своего сослуживца. Эвелин вздыхает с облегчением, когда наблюдателей становится меньше.
Выходит, не знатная особа. Знатные не убегают из-под стражи, которую сами же и поставили. Хотя... Тревелиан хмыкает себе под нос, вспоминая детство. Но только мельком. Сейчас не до этого.
Её руки светятся, и Эвелин чувствует, как тело мужчины сопротивляется чужеродной магии, которая просачивается в него сквозь одежду и кожу. Кровоподтёк на скуле медленно, но верно исчезает. На щеках появляется едва заметный румянец.
Магесса хмурится, закрывая глаза. Что-то сейчас происходит не так, как обычно.
Обычно бессознательные люди не противятся лечению. Есть конечно и те, кто и в подобном состоянии даёт отпор, сам того не осознавая, но здесь было иное. По ощущениям, Эвелин словно пыталась наполнить чашу, которая и без того полна. И несмотря на то, что её магия свободно залечивала незначительные повреждения, гуляя по поверхности, при попытках углубиться внутрь, сопротивление было настолько сильным, что руки начинало неприятно колоть. От пальцев и поднимаясь выше.
- Странный ты, приятель, - вполголоса замечает Эвелин. Очень скоро она опускает попытки пробиться и просто садится рядом, потирая ноющие запястья. Неприятное ощущение не проходит, только нарастает. Она уже поняла, что перед ней лежит маг. Но даже магов можно и нужно лечить. Самолечение для них кончается плохо, как Тревелиан учила Лидия.
Дарий ещё не вернулся с поручения, а тот, второй, занят созерцанием улицы.
Можно списать на усталось, думает Эвелин. Но привести этого мага в чувства и понять, что не так - теперь это дело принципа. А потому она обязательно попробует ещё раз. Но чуть позже.

Определённый плюс в работе с бессознательными пациентами был. Например, они не вырывались, если случайно попасть в то место, где болит. Они не спорили, если требовалось провести какую-нибудь совершенно кощунственную на их взгляд процедуру.
Но, к великому сожалению, бессознательные не могли точно сказать, что болит. А потому лечить у таких приходилось всё.
К счастью, именно так и работает целительная магия. К несчастью, с конкретно этим человеком магия конкретно Эвелин взаимодействовала со скрипом. И с таким напряжением, что того и гляди, отскочит обратно.
Эвелин не сдалась, разумеется. Не в её характере поиск оправданий для отказа от задания. Но что-то ей подсказывало: нет ничего в дальнейшей истории, что смиренно лежало бы на поверхности, готовое к изучению.
Когда мужчина открыл глаза, у Тревелиан непроизвольно вырвался вздох облегчения. Ведь она, погружённая в раздумия о дальнейших способах исцеления столь необычного случая, едва не пропустила этот радостный момент.
Когда он захотел подняться, Эвелин стала ему надёжной опорой, ненавязчиво, но твёрдо придержав спину и подставив руки, чтобы в случае чего, можно было опереться.
Душу, правда, не грела мысль о возможно повторном изливании содержимого желудка... Но сапоги всё равно казённые и выдадут новые, а куртка её и без того уже заляпана непонятно чем и не стоит даже пытаться понять...
- Всё в порядке. Вы находитесь в Сарнии, сэр. Меня зовут Эвелин Тревелиан. Агент Инквизиции. Мы расследовали странные слухи, поступавшие от местных. И вы с отрядом вероятнее наткнулись на тот же результат расследований, что и мы. Имени правда пока у Него нет, но...
Эвелин усмехнулась.
- Зато вам повезло чуть больше, чем некоторым. У вас хотя бы все конечности на месте.
Судя по тому, что он ощупывал грудную клетку, рёбра были не в порядке. И след лошадиного копыта на плаще мягко намекал о причине бывшего недуга. Значит, предположение было верным.
Значит, от травм, угрожавших жизни, он исцелил себя сам.
- Похвально, - едва слышное вырвалось у магессы и она тут же хмыкнула, чтобы скрыть это.
К тому времени Дарий исполнил просьбу и принёс деревянную кружку с отваром. Тот уже успел порядком остыть, но свойств своих совсем не потерял.
Однако как только Эвелин попыталась забрать кружку, воин тут же отдёрнул руку.
Тревелиан, хмурясь, ещё раз взглянула на человека, возившегося на сене.
Немолод, но и не стар; в углах его глаз залегли мелкие морщины, но его лицо выглядело вполне свежо для того, кто получил удар копытом по хребту, исцелял сам себя, выжил и едва пришёл в себя. Голос ровный, как и дыхание. Он крепкий мужчина, пусть немного его и потрепало за стеной. В прочем, кого из них не потрепало за последние сутки?
Форма Стражей навевала множество мыслей. В частности, отчего стражник сказал, что он склонен к побегам? Возможно, этот человек - дезертир Ордена?
Кто его знает. Из поведения воинов Эвелин уяснила одно: это не её пытаются защитить от него, а совсем наоборот.
Отсюда допрос. Отсюда осмотр. Отсюда попытки никого не пускать. Отсюда и столько недоверия в глазах за забралом.
В конце концов, всё кончилось предварительной дегустацией напитка самой Тревелиан. Под неусыпным надзором трёх пар глаз.
- Это не яд, - наконец заключил Дарий.
- У меня и в мыслях не было, сир.
Хмыкнув, стражник занял своё место.
Эвелин тоже вернулась на своё. Подмяв ноги под себя, она устроилась на стоге и протянула кружку.
- Прошу. Слабый отвар эльфийского корня не залечит все раны, но хотя бы придаст сил телу, чтобы оно справилось с этим само.
На похвале Эвелин едва заметно покраснела и тут же отвернулась. В голове крутилась гнетущая мысль и вопрос: кто же этот человек, в таком случае, если его так тщательно охраняют? И...
- Вы приехали с королём? Каким королём?

Каков был шанс именно сегодня повстречать королевскую особу? В целом, никакого. Или примерно такой же, как встретить одного из лейтенантов Инквизиции по дороге в Суледин. Или такой же, как подвергнуться нападению неведомых тварей...
Иными словами, шанс был. Но нереально маленький. А жизнь, однако, непредсказуема.
Почти машинально руки Эвелин метнулись к лицу. Пальцы аккуратно провели по бровям, проверяя нормальность их общественно принятого положения. Затем настал черёд волос. Заплетённые в косу, которую уже нельзя назвать тугой, местами они растрепались и торчали в стороны, как в хвосте у кота. Но в целом... Насколько могла судить Эвелин, она выглядит чуть свежее человека, который за трое суток спал всего четыре часа.
Мельком в голове мелькнула мысль, что увидь её сейчас матушка и узнай, что именно в таком виде её единственную дочь, вероятнее всего, увидит король, то она бы хлопнулась в глубокий обморок. Возможно, дважды. И второй - не выходя из первого.
- Леди надлежит держать лицо. Будь то встреча, бал или война, - так она кажется говорила. Правда, никогда не уточняя, что же за мистическое "держать лицо". На этих словах Эвелин всегда тянулась поправить брови. Изредка - прическу.
А вот уголь на глазах в снежную погоду - даже на встрече - скорее ошибка, чем необходимость.
Магесса тихо усмехнулась своим мыслям. Но тут же отбросила их в дальний угол. Поскучать по колкостям матери - святое, но всегда успеется.
- Если бы с королём что-то случилось - лейтенант де Шевин поставил бы нас в известность. Несмотря на то, что взгляды на методы лечения у нас с ним не то чтобы слишком совпадают... Да и, думаю, в отряде короля должен быть не один целитель. В конце концов, это же король. А вы - целитель Серых Стражей, а не короля. Я права?
По воле Андрасте, король за спиной в эту же секунду не вырос, как иногда бывает в историях. Зато случилось иное.
Лечение не подействовало?
Мужчина отчаянно пытался встать и кого-нибудь, наверное, спасти. Но организм явно был против. И чёрт с ней, с кружкой. Даже если бы треснула или разбилась. Не хотелось чинить, если, падая, Страж сломает себе что-нибудь ещё. Учитывая, насколько сильно его тело противится чужеродной магии.
- Тише! - вскрикнула Тревелиан, едва успевая подхватить его под руки и смягчить приземление обратно в солому. Своим вскриком она явно привлекла внимание солдат. Но те, удостоверившись в кондиции пациента, не располагающей к побегу, быстро вернулись на пост.
- Тише... - уже мягче и спокойнее повторила Эвелин. - Вы ещё слабы. Вам нужно отдохнуть. Отлежаться. Если бы с королём что-то произошло, то лагерь бы гудел как злобный улей. Но всё ведь тихо, так? Значит, и с Тейрином всё хорошо. В отличие от вас.
Почти машинально она сняла с лица Стража несколько растрепавшихся светлых прядей, прежде чем промокнула выступившую на лбу испарину мокрым платком.
- Мы попали в ситуацию, когда каждая минута спокойствия на вес золото. А когда появляется возможность выдохнуть и залечить раны, то ей стоит воспользоваться. Советую не пренебрегать щедростью этого момента...
Эвелин запнулась. Она поняла, что не знает, к кому обращается.
- Страж. Я представилась. Но вы - нет. И почему?.. Почему у меня не получается вас исцелить?

Отредактировано Эвелин Тревелиан (02-08-2020 21:36:35)

- В таком случае, - едва слышно хмыкнула Эвелин и тут же задумалась, не слишком ли грубо такое говорить (но всё же предпочла сказать, а не молчать), - постарайтесь больше не падать с лошадей. Набор целителей у нас несколько ограничен, а запасы подходят к концу куда стремительнее, чем хотелось бы. Легкий отвар из порошка эльфийского корня не заменит полноценное зелье. Поэтому...
Магесса замялась, не до конца уверенная в своих словах. Вряд ли Инквизиции, местный отряд которых на сорок процентов состоял из коренных орлесианцев, на сорок из потенциальных и остаток - из эльфов и марчан, доложили о ранениях самого короля Ферелдена. Эвелин, конечно, не интересуется политикой и не может похвастаться знаниями по данной области как одной из своих сильных сторон, но с твёрдостью могла сказать: на территории Орлея всё, что связано с Ферелденом, не выходит за узкий круг тех ферелденцев, которые на эту территорию попали.
Политика - наука всё-таки тонкая.
- ... поэтому, - заканчивала свою мысль Тревелиан, - думаю, с королём всё хорошо. Вряд ли он будет соваться в битву без страховки со стороны. И путешествовать без свиты с минимальными запасами зелий. В наше время это так же необходимо, как и хлеб с водой. Кстати о хлебе.
Хлеб у неё с собой был. Уже остывшая горбушка, врученная Анной. Но Андерсу она протянула свой походный сухпаек. Сухари, вяленая оленина и немного сухого сыра - немного, но с его состоянием желудка, переварен будет только сухпаек и суп. А суп с собой она естественно не брала.
- Представляю, насколько вы голодны, Андерс.
Ей ещё предстояло разобраться с тем, кто такой этот таинственный маг Серых Стражей, почему его имя звучит знакомо, почему на него не действуют её заклинания лечения, откуда у простого Стража-мага такая серьёзная охрана, и - главное - сбежит ли он через окно, если отвернуться.
Сразу почему-то всплыли мысли о явлении, называемом трибунал. О нём она знает лишь поверхностно, но чётко: суд за военные преступления. Но так же Эвелин знает, что Инквизиция больше не является военной организацией, а значит, есть ли у них трибунал? И что ей будет, если Андерс покинет эти стены, а потом бросится бежать куда глаза глядят?
В прочем, ближайшее рассмотрение мага опровергало мысли о возможности его побега. Он едва на ногах стоит, бледен, как мел, и взгляд такой потерянный, задумчивый...
Эвелин прочистила горло.
- Предполагаю, что это охрана не меня от вас, а вас от меня. Потому просить их о прогулке придётся вам.
Второе предположение было о лжи. Ведь она и сама не раз притворялась больной. А потому ложь чуяла по запаху, как испортившееся вино. И понимала: вряд ли лжёт. Но кто его знает. Трибунала нет, а осуждение никто не отменял.
В прочем, если он сбежит, то это больше не будет её заботой.
Однако вскоре у них появился ещё один повод выбраться на свежий воздух. И имя ему было Морли.
Маг, запыхавшись и держась рукой за правый бок, легко протиснулся между суровыми фигурами стражников и переводил то дыхание, то взгляд с Эвелин на Андерса.
Едва Тревелиан открыла рот, чтобы спросить, как Морли поднял ладонь, призывая её к молчанию. И через какое-то время начал сам.
- Эвелин, тебе необходимо присутствовать на совете. Всех из разведотряда попросили присутствовать. Морена я нашёл, тебя нашёл, а где...
- Герон? Не знаю. Он был ранен. Значит, должен быть с ранеными.
- Нет его там. Через час совет. Ищи Мишеля. А я поищу Герона.
Взгляд его впился в Андерса. А конкретнее - в форму на нём.
- И Стражей всех собирают. Надеюсь, понимаете, почему.

Морли пожал плечами. И значить это могло лишь одно - он понятия не имеет. Потому что вряд ли на самом деле уточнял. Насколько Эвелин могла судить, Морли не из тех, кто уточняет мелочи, когда основное его не очень касается.
В прочем, и этого ответа было вполне достаточно. Будет ли король на совете или нет - Морли не знал. Но если совет касается разведчиков, Стражей, значит, такое высокое лицо, как король, вряд ли пропустит данное мероприятие. Тем более, раз Андерс говорит, что король любит лезть в пекло... Это относится и к словесному пеклу тоже. Так ведь?
- Подозреваю, что да, - озвучила наконец Тревелиан свои мысли. - Я знаю, кто такой Алистер Тейрин. Несмотря на то, что во времена Пятого Мора меня больше интересовали любовные письма к храмовникам, нежели новости из Ферелдена.
Она тряхнула косой, переключая внимания на закованные в латы спины рыцарей, выставленных в охрану сарая. Будто чувствуя пристальный взгляд магессы, один обернулся. Однако рассмотреть его глаза под забралом она так и не смогла.
- Так вы идёте? - маг прервал поток её мыслей.
- Андерс?
Эвелин подняла глаза на целителя. Но ответ ей не требовался. Стражей вызвали. А если Андерс Страж, значит, и он должен присутствовать.
- Если почувствуете себя не очень хорошо - сообщите, и я постараюсь вас вывести оттуда.
Вопрос о том, почему её магия так слабо действует, или даже скорее отталкивается, как нечто совершенно чужеродное, оставался открыт, но определённо перенесён на лучшие времена.
В одном Андерс оказался прав. Пусть это и было очевидно, рыцари последовали за ними немыми тенями. Уговаривать выпустить не пришлось: приказ явиться на совет стоял для них выше. Эвелин вернули посох. Морли держался на почтенном расстоянии впереди. Деревня вокруг гудела событиями.
- Итак... - затянула Тревелиан, чтобы хоть как-то скрасить молчание в походе до точки сбора. У них оставалось мало времени, чтобы пообщаться. Но ей совершенно ничего не приходило на ум. - Вы давно состоите в Ордене? А в каком учились Круге?

Наблюдать подобную реакцию было забавно. Эвелин даже усмехнулась. Не зло, едва разомкнув бледные губы. Она прекрасно понимала, что не в каждом Круге отношения храмовников и магов такие радужные, как в Оствике. И прекрасно понимала риски, на которые они шли, выстраивая мосты между двумя мирами.
А также прекрасно помнила, что история с её любовным письмом кончилась вынужденным переводом того самого храмовника, и потерей его следа на века.
Но также Эвелин всегда понимала: и маги, и храмовники заложники Круга. И чем быстрее они осознают равенство в этом вопросе, тем быстрее придут к согласию.
Жаль, не до всех это доходит. Либо доходит слишком поздно.
Видимо, ситуация Андерса была из таких. Это было видно и без уточнения.
- Мне было десять. Я молнией убила рыбу в отцовском пруду, - пожала плечами Тревелиан так, будто каждый день рассказывала эту историю вместо завтрака. - Матушка не хотела меня отдавать, но отец настоял. И на самом деле, за это я ему благодарна. Потому что теперь не боюсь причинить боль своим близким. Я имею в виду, настоящую боль.
Кулаки её сжались на этом моменте, стискивая посох так, что побелели костяшки пальцев. В памяти мигом всплыли первые ожоги, полученные от неловкого обращения с опасной стихией. И самое жуткое - не на её руках они были. И не на её руках остались шрамы.
Но об этом она никому не расскажет.
- Я из Оствика, Андерс. И там же обучалась и росла. А затем перевелась в Белый Шпиль в Орлее. И поняла, что не везде так свободно пускают в библиотеку после отбоя, если понимаешь, о чем речь.
Морли оглянулся через плечо, посмотреть, где его спутники. И кивком головы попросил идти быстрее. Хотя они никуда ещё не опаздывали. Скорее, маг не хотел быть внезапно втянут в обсуждение прошлого. Маги, на его скромный взгляд, слишком часто любят болтать о прошлом.
- Кажется, нам стоит ускориться. Мы бы могли продолжить после собрания, если у вас будет желание ещё что-нибудь обсудить.