Холодный ветер пахнущий дымом, солью и гниющими водорослями ударил в грудь, заставив поплотнее укутаться в видавший виды дорожный плащ и поскорее проскочить узкий проулок между двумя рядами плотно стоящих друг к другу домов. Низких, одноэтажных, с обветшалыми крышами и покосившимися ставнями. В темноте проулка кто-то едва слышно стонал, вероятно, доживая свои последние часы. До острого эльфийского слуха донесся лязг металла и мужские голоса. Зевран не оглядываясь поспешил убраться оттуда подальше - только неприятностей со стражей ему не хватало в довершение ко всему. И ведь обязательно привяжутся, если застанут поблизости. Mierda. ¡Esta maldita ciudad! Киркволл нагонял на Зеврана ещё большую тоску, чем некогда Денерим, оставшийся в памяти темным пятном. Он ненавидел этот проклятый город до дрожи. Серый, убогий. Особенно его нижние кварталы, просто рай для всякого нищего сброда. Кого-то вроде него самого. Зато здесь проще затеряться, слиться с местным отребьем, не вызывая лишних вопросов у горожан: кто, откуда. Вряд ли они так уж старательно присматривались ко всем пришлым. Впрочем, определённый риск все равно существовал. Ворон знал - за ним обязательно придут, когда не досчитаются кучки своих птенцов, безвозвратно сгинувших где-то на дорогах Вольной Марки. И нужно было оборвать все нити, которые могли бы вывести на него потенциальных убийц. Кажется, последний его выход на сцену наделал гораздо больше шума, чем он рассчитывал. Вон как забегали.
Впереди замаячила палатка мелкого лавочника, торговавшего краденым. Товар в его руки зачастую попадал из Верхнего города. По счастью, богатых ротозеев там не убывало, а местным было все равно, откуда и через какие руки им досталась та или иная вещица. Зевран не осуждал. Он давно разучился смотреть на людей и нелюдей свысока. Каждый выживает, как может. Ему ли не знать?
Сбавив шаг, Ворон обернулся на призывно машущего торговца.
— У меня есть новые вещички, взглянуть не желаете?
Зевран отрицательно качнул головой, придержав двумя пальцами шляпу, чтобы ее не сдуло новым порывом ветра.
— Да вы только взгляните. А за деньгами я потом мальчишку пришлю.
Лишних денег у Зеврана не было. За ремесло он пока браться боялся, а потому приходилось прижимать каждый грош, пусть и отчаянно нуждался в некоторых припасах. К тому же, сейчас он преследовал совершенно иную цель. Мужик за пару звонких монет наверняка растреплет всем, кому попало, что объявился тут в районе эльфинажа некий странный тип, где живёт, точно никто не знает, но те, кто интересуется, быстро вычислят его возможное местонахождение. Об остальном Зевран уже позаботился. Осталось дождаться гостей и заманить в ловушку. Драться в открытом бою он сейчас все равно бы не смог, раны до сих пор не давали ему покоя, напоминая о себе то острой болью, то новым кровотечением. Может и в самом деле стоило вернуться в Ферелден и попросить помощи у давних друзей, только у Сураны и без него забот хватает. Подвергать же ее лишней опасности Ворон не стал бы даже под страхом смерти.
— Спасибо, любезный. Ничего не нужно. — Он услышал, как тяжело вздохнул лавочник. Видать, торговля совсем не шла и его последняя надежда сбыть хоть что-то из имеющегося, растаяла словно дым.
Улицы почти опустели, сейчас солнце садилось рано и жители нижнего города старались укрыться по домам до наступления темноты. Самое лучшее время для засады.
Зевран кивнул на прощание и скрылся в лабиринте переулков. Он предпочитал не мелькать лишний раз в городе, выбираясь только в случае крайней необходимости и, лишь оставляя слабые намеки на свое присутствие. А вороны все не приходили.
Он знал, что рискует. Что у него есть только одна попытка сбросить преследователей и обыграть все так, будто он сам сгинул навеки в катакомбах Киркволла. И так и будет, если его безумный план не сработает.

Когда после стычки с воронами, Зевран добрался до эльфинажа в Киркволле, едва переставляющий ноги, весь в крови, он даже не думал о том, что найдет здесь хоть какое-то сочувствие. Обосновавшись в убогом домишке, насквозь продуваемом ветрами и ранее принадлежавшем бедному старику, почившему около двух месяцев назад, он пытался прийти в себя и дать ранам немного затянуться. Увы, в тот же вечер у него началась сильная лихорадка, уложившая его в постель не на один день. Никто из местных не решался соваться к нему, выжидая, когда непрошенный гость помрёт, и они смогут без зазрения совести разделить его скудные пожитки. Кроме какого-то ушлого рыжего мальчишки, который вздумал обворовать ещё живого Ворона, но был схвачен за руку. За три серебряных монеты мальчуган согласился носить для Зеврана воду из колодца и покупать еду, половину которой было разрешено забирать себе. Ко всему прочему, мальчик стал глазами и ушами раненого убийцы. Зевран ему нравился и он с готовностью выполнял все его поручения даже после того, как Ворон смог самостоятельно покидать свое убежище.
— Мессер. — Перескакивая через прихваченные морозцем ручейки помоев и оскальзываясь на замёрзших лужах, мальчишка спешил доставить Зеврану последние новости. — Вы просили сообщить, если кто будет спрашивать о вас.
— Сколько их было?
— Один. И у него тоже был рисунок на лице.
Ворон вскинул светлые брови. В самом деле? Ещё один самоуверенный смертник, который решил, что сможет одолеть Тень в одиночку и забрать себе всю обещанную награду? Или это настолько умелый и изворотливый тип, что способен изловить хищную птицу, разорившую большую часть вороньих гнезд? А может просто разведчик, следом за которым придут другие? Третий вариант казался наиболее правдоподобным. Либо в гильдии дела идут настолько плохо, что даже на его поимку отправить некого.
— Возьми, купишь матери хлеба. И заприте дверь сегодня.
Зевран вытащил из внутреннего кармана куртки две медные монетки и отдал их эльфенку. Мальчишка зажал их в кулаке, кланяясь и рассыпаясь в благодарностях. Можно ли считать пару медяков достойной платой за жизнь? Если у тебя не осталось больше ни гроша, пожалуй, можно.
Мышеловка была давно готова, оставалось дождаться, когда в нее попадется мышь. Или мыши. Все зависело от того, кто и в каком количестве явится по его душу. А в том, что обязательно явятся, Зевран ни минуты не сомневался. Он терпеливо ждал.
Стемнело. В эльфинаже зажглись редкие фонари, которые лишь едва разгоняли ночную темень. И только у венадаля, по какому-то случаю обвешанному флажками из цветных лоскутов ткани, было более-менее светло. Вдоль грязных улочек поползли длинные тени, они, натыкаясь на преграды, приобретали зловещие очертания, вздрагивали в неверном свете факелов, словно несли с собой угрозу. Ветер шуршал обрывками старых тряпок. За мусорной кучей, выросшей прямо у ряда обшарпанных халуп, гордо именуемых домами, орали растревоженные коты.
Зевран зябко поежился спрятав окоченевшие руки в рукава тонкой куртки из оленьей кожи. Плащом пришлось пожертвовать. Нырнув в тень, он подобрался поближе к хибаре, которая служила ему временным пристанищем. Если все пройдет гладко, он очень скоро выяснит, кто на него охотится и сможет перейти ко второй части своего плана. Вести бой с противником, о котором уже имеешь представление, гораздо проще. Но даже в случае неудачи, рано или поздно врагу все равно придется обнаружить себя.
Ждать долго не пришлось. Сквозь неплотно завешенные тряпьем оконные рамы в дом влетело несколько дымовых бомб. Определить местоположение бросавшего возможности не было никакой. Спустя несколько мгновений, дверь дома распахнулась и оттуда, нетвердо держась на ногах, вывалился мужчина в темном плаще. Слабый свет факелов выхватил из темноты его светлую макушку. Мужчина надрывно кашлял, прижимал одну руку ко рту и пытался удержать равновесие, схватившись второй рукой за дверной косяк. Зевран взмолился всем известным ему богам, чтобы эта пьянь не заорала и не начала браниться, тем самым сорвав все представление, но кажется, его слишком душил кашель.
"Где же ты прячешься, паскуда?" — Ворон напряженно замер прижавшись спиной к стене и сжимая кинжал висящий у пояса. Он обвел взглядом ближайшие крыши и не освещенные закутки улицы, в надежде заметить хоть какое-нибудь движение. Подсадной Зевран снова закашлялся и начал оседать на крыльцо. Падая, он умудрился стукнуться о дверь, сдавленно охнул и привалился к стене, держась за ушибленное плечо. Издалека было очень похоже, будто мужчина ранен и пытается совладать с собой из последних сил. На деле же, при более близком знакомстве, тому, кто решит оказать помощь раненому, в нос ударил бы сильный запах алкоголя.
Зевран мысленно выругался. Он не для того потратил столько нервов и сил, чтобы нянчиться с этим блондинистым (выбор на него пал не случайно) эльфом-пьяницей, которого совсем недавно так удачно нашел в Нижнем Городе. Ему нужен был кто-то, кто смог бы почти невидимкой жить в его лачуге. Кто-то пришлый, кого местные эльфы не знают, и кто исчезнет сразу, как появился, чтобы исключить распространение слухов: "ну приходил в гости пьянчуга какой-то, нажрались и разошлись, даже до драки не дошло". Все, что от него требовалось — тихо сидеть в доме и молчать, пока Зевран периодически мелькал в эльфинаже и в городе. Единственным условием было, что его не должны видеть. Даже в окне. Иначе он сразу отправится туда, откуда пришел не получив ни гроша.
Тот, на чьих плечах сейчас красовался плащ Ворона, работал за еду у одного гончара, пока однажды не напился и не расколотил добрую половину горшков в лавке. Разумеется, хозяин выгнал его взашей, в надежде, что этот бездарь подохнет под забором. Оставшись буквально с голой задницей, эльф с радостью принял предложение незнакомца "подзаработать", не догадываясь об истинном своем предназначении. К сожалению, на деле все получилось совершенно иначе, чем рассчитывал Зевран. И теперь эта кашляющая приманка была его последним шансом выманить убийц из укрытия.

Отредактировано Зевран Араннай (26-06-2020 03:34:47)

Ближе к рассвету ветер усилился и стало еще холоднее. Зевран, терпеливо выжидавший убийцу, уже было совсем отчаялся: неужели все впустую? Больше всего было жаль даже не тех жалких грошей, которые он истратил на проклятого пьяницу (если забыть, что этот пьяница, вероятно, спас ему жизнь), а собственных усилий. Утешала только мысль, что в полумраке улицы, едва ли разгоняемом слабым светом фонарей, убийце ни за что не разглядеть, кто лежит на крыльце, а это означало, что убийца непременно обязан появиться и проверить тело. Или подослать кого-то из своих, при условии, что он явился не один. Второй вариант был наименее желательным, поскольку и возни с ним вышло бы вдвое больше, чего только стоила бы слежка и погоня. Однако это совсем не в стиле Воронов, особенно тех, которые желают прославиться, лично убив Зеврана Аранная, без посторонней помощи. Сколько уже таких смельчаков Зевран отправил к Создателю? Не сосчитать. Да он и не считал, все равно давно сбился бы со счета. Думая обо всех безвременно почивших от его руки, эльф только презрительно скривился и переступил с ноги на ногу, стараясь хоть немного согреться и не прижиматься к ледяной стене дома, возле которого он устроил засаду.
Боковым зрением, обострившемся от долгого напряжения до предела, Зевран выхватил из темноты шевельнувшийся сгусток, словно всколыхнулась чья-то тень. Эльф еще сильнее напрягся и затаив дыхание, пристально всматривался туда, где ему привиделось движение. А спустя несколько мгновений, осторожно, пригибаясь к земле, как дикий кот, на свет вышел некто, определенно заинтересовавшийся телом убитого. Он брезгливо, тычком сапога, чтобы не замарать рук, перевернул труп на спину, заглядывая в лицо. Опасная улыбка тронула губы Зеврана. Дождался! С одной стороны он был даже несколько разочарован. Всего один убийца? Его недооценивают? Или желающие наживы резко поперевелись, слухи-то расползаются быстрее, чем ошпаренные кипятком тараканы.
Холодно блеснуло лезвие кинжала, отразив желтые неровные языки пламени ближайшего факела. Убийца, теперь у Зеврана не осталось сомнений, что это именно он, опасливо оглянулся, предчувствуя, что где-то в тенях затаился другой хищник. Хитрый и коварный. А охотник теперь сам превратился в дичь.
Скорее всего, ночной гость обнаружив провал, попытался бы удрать от греха подальше, но Зевран не позволил ему этого сделать. Он метнул нож ему в руку, что сжимала кинжал, с расчетом - пробить ладонь и лишить возможности атаковать. Второй узкий нож сорвался с пальцев следом за первым, и его целью стала вторая рука. Даже обученный, привыкший к боли самой разной степени, убийца не сможет воспользоваться оружием, если повреждены кости или сухожилия. А Зевран всегда бил наверняка.
- Как-то измельчали нынче убийцы самой страшной гильдии в Тедасе. - Бывший Ворон выступил из темноты поигрывая длинным кинжалом и будто бы намекая, что в любую секунду может пустить его в ход, особенно если жертва вздумает орать или попытается напасть. - Неужто и вправду перевелись желающие убить меня? И что же, позволь спросить, тебя толкнуло на этот отчаянный шаг? Жажда золота или взыгравшее тщеславие? Право же, никому не удалось, а ты решил, что достаточно хитер и опытен, чтобы справиться с Тенью в одиночку? Нет, я все же думаю, что виной всему твое бедственное положение. Ни один здравомыслящий наемник не станет так рисковать. Потому-то вы и посылали за мной неопытных юнцов.
Зевран ухмылялся. И ухмылка эта была зловещей. Впрочем, подходить слишком близко к врагу он не торопился, прекрасно зная, на что способны его пернатые собратья. Осторожность давно уже стала его вторым именем.
- Мне даже грустно сделалось. Где былое величие? Где тот страх, который внушали наши бойцы одним своим именем? - Его слова вполне могли звучать, как раздражающее бахвальство, только Зевран и не пытался выглядеть в глазах противника непобедимым, лишь намеренно злил его, вынуждая сорваться и выложить все, что у того на уме. Вороны воронами, а человеческие, да и эльфийские, и гномьи эмоции порой оказывались неподвластны даже самым скрытным и сдержанным.
Зевран, бледный и исхудавший за время болезни, сейчас больше напоминал живого мертвеца, чем красавца эльфа: темные круги под глазами, резко очерченные скулы. Словно сама Смерть явилась за неудачливым убийцей, угодившим в ловушку.
- Будем разговаривать или закончим все быстро? Выбор за тобой. - Улыбка из зловещей приобрела более дружелюбный оттенок и, все равно не предвещала ничего хорошего.

Шаг к противнику оканчивается его контратакой, не то, чтобы Зевран не предвидел такого хода, но... Было неприятно. В последний момент, за секунду до, он успел подставить ладонь, смягчая удар. И все же рефлекторно согнулся.
— С-скотина. — Прошипел бывший убийца, изворачиваясь под весом противника и лишь каким-то чудом не пропахал мерзлую землю носом. — Надо было тебя сразу убить. А не расшаркиваться перед тобой.
Говорить было трудно из-за крепкой хватки, сжимавшей горло. И все же, силы в ней было недостаточно, чтобы полностью перекрыть доступ крови к мозгу.  Но если бы Зевран не ранил его, все могло бы обернуться куда более печально.
Демон бы побрал этих воронов с их ослиным упрямством. Дохнут один за одним, и все равно лезут, норовят доказать, что могут справиться с проклятым Араннаем, попортившим гильдии чересчур много крови. Но что это? Он что, нюни распустил? Зевран прислушался к частому хриплому дыханию своего врага, который сейчас яростно прижимался щекой к затылку. Щека отчего-то была влажной. Он едва удержался, чтобы презрительно не закатить глаза - и это тот, кто выслеживал его?
— Я там с того момента, как был продан Воронам, amigo. Однако... — Неуловимым, невидимым глазу движением, Зевран извлёк из рукава тонкое, острое, словно бритва, лезвие. — Тебя не учили, что сначала убивай, а потом уже щелкай клювом?
Кончик лезвия распорол одежду и неглубоко вонзился в тело, аккурат между ребер эльфа. Стоит надавить - и оно проткнет лёгкое. Секундного замешательства хватило, чтобы сбросить с себя противника. Зевран вскочил, чувствуя, как внутри него закипает ярость. Хотелось ударить убийцу сначала сапогом по челюсти, а потом пинать до тех пор, пока он не подохнет. Но он сдержался. Отступил.
— Ты думаешь, я пощадил тебя для того, чтобы умолять оставить меня в покое? За кого ты меня держишь? — Он судорожно вздохнул, все ещё ощущая чужую руку на своем горле. — Ты и жив-то только потому, что мне твоя смерть не доставит никакого удовольствия. Что смотришь?
Зевран отчётливо видел блестящие мокрые дорожки на щеках своего несостоявшегося убийцы. Слабый свет факела на стене соседнего дома выдал его с головой. В самом деле, ничего не мешало Тени снести эту ушастую башку. Ничего, кроме собственных принципов. Он давно понял простую истину - отобрать жизнь легко, а вернуть ее не под силу даже Создателю.
— Я вижу, ты не хочешь умирать. У тебя наверняка остались незаконченные дела. Неосуществленные мечты, которые ты так старательно скрывал от мастеров и наставников, чтобы они, не приведи Создатель, не догадались, что их очередной бездушный клинок, заточенный для убийства, что-то чувствует. Чего-то хочет. Надеется на будущее. А ты, в свою очередь, прячешь украденные цацки по щелям, потому что они напоминают тебе, что ты не просто оружие. Нравится так жить? Ожидая казни за любой, даже незначительный промах. Слабак. — Зевран презрительно сплюнул себе под ноги. Он умолк и несколько мгновений смотрел куда-то в сторону, будто позабыв о противнике.
Небо на востоке начинало светлеть, а предрассветный холод сделался ещё злее. Зевран чувствовал, как немеют кончики задубевших пальцев. Он поколебался, затем уверенным шагом пересёк расстояние, отделявшее его от второго эльфа и ухватив того за шкирку, рывком поднял на ноги.
— Я могу дать тебе свободу. Иначе на кой демон ты припёрся сюда, зная, что здесь ты и подохнешь.

— Ты же не думаешь, что я позволю тебе уйти? — Бывший Ворон будто читал мысли своего преследователя. Но, кажется, мозги у того все же работали как надо и он не стал предпринимать попыток к бегству. В противном случае, для него тогда все закончилось бы очень быстро. Зевран умел быть терпеливым, снисходительным и даже в какой-то мере милосердным, однако он не жалел тех, кто не смог оценить подаренный ему шанс. Дураки не имеют на него права.
— А ты пытаешься себя в этом убедить? Или на меня намекаешь? Вот только я сам по себе. И надо мной нет никаких хозяев. Я свободен, даже если мне приходится дорого платить за эту свободу. — Зевран растер ладонями предплечья в тщетной попытке согреться, а его оппонент не мог позволить себе даже этого. Спина будто покрылась плотной коркой льда, а бедра неприятно покалывало. Оба Ворона ведь проторчали всю ночь на ветру и холоде и, оба рисковали простыть. Пережить встречу с тем, кто пытается убить тебя и помереть от простуды или переохлаждения, забавная будет ситуация.
Еще несколько мгновений они играли в гляделки, будто выжидая чего-то. Если бы не темные пятна на земле и метательные кинжалы, валявшиеся там же, случайному свидетелю даже не пришло бы в голову, что два вполне мирно болтающих эльфа едва не поубивали друг друга пару минут назад. — Судя по тому, что веришь в эти сказки - да. Золото и власть, которые ты держишь в руках, будут ровно до той поры, пока Совету выгодно держать тебя на позиции Когтя. И дело тут не в твоих заслугах или выдающемся уме. Если ты до сих пор этого не понял, я удивляюсь, как ты вообще дожил до своих лет.
Бывший Ворон поднял свои кинжалы, обтер с них кровь о полу плаща, который теперь укрывал мертвое тело пьяницы, так живописно распластавшегося на крыльце, и спрятал за поясом. Что ж, не такая большая плата за сохранённую в целости шкуру.
— Может быть, мне и в самом деле есть, что тебе предложить. Пойдем, потолкуем.
Оставаться здесь им обоим больше не было нужды, а заключать сделки на холодном ветру, да ещё с раненым партнёром, рискуя быть услышанными, затея не самая лучшая. Зевран бросил полный сожаления взгляд на свое временное убежище, куда ему больше не суждено было вернуться и, кивком позвал своего несостоявшегося убийцу следовать за ним.
— Имя-то у тебя есть? Или мне стоит звать тебя сеньор Руки-крюки? — Он свернул в узкий проход между домами, мимо единственной во всем эльфинаже, убогой лавчонки, в которой местные обменивали свои жалкие гроши на товары первой необходимости. Прошел мимо заросших выцветшей травой огородиков до самой каменной стены, рядом с которой ютилась ветхая лачужка больше похожая на сарай. — Заходи.
Зевран толкнул не запертую дверь и, придержал её рукой, пропуская "гостя" внутрь.
В лачужке было не намного теплее, чем снаружи. Зато в ней имелась печь, узкая лежанка и низкий, готовый в любую минуту развалиться, стол. Зевран убедился, что за ними никто не следил и нырнув в дом, опустил засов.
— Сядь. — Он ногой подпихнул гостю ветхий стул, а сам занялся растопкой печи. В своей прошлой жизни Зевран даже не знал, с какой стороны к этому делу подступиться, не то, что теперь. Он даже предположить тогда не мог, насколько круто изменится его жизнь после провала с убийством Стражей. Но ни минуты не жалел об этом.
Когда пламя разгорелось, Зевран достал из тайника за печью бутыль с какой-то мутной жидкостью, разодрал старое полотенце на лоскуты и уселся напротив своего гостя.
— Давай сюда руки. — Он выдрал пробку из горлышка бутыли, в нос тут же ударил резкий запах перебродивших дрожжей.

— Ты знаешь, да. Счастлив. Или, по крайней мере, я стал гораздо счастливее, чем был. Потому что приобрел кое-что более ценное, чем мнимая свобода и статус.
И не важно, если это самое "ценное" осталось где-то за морем, в холодном Ферелдене. Вместе с воспоминаниями и невысказанной благодарностью. Ведь он больше не испытывал отвращения к себе самому, одно это дорогого стоило.
— Что морду кривишь? Забыл уже, как жил в казармах и ел гнилую репу? — Весь вид Щурки говорил о том, насколько ему здесь не нравится и как он презирает эту нищету. Но Зевран и не подумал обижаться. Он и сам любил комфорт, шелковые простыни и дорогое вино, а приходилось довольствоваться самогоном, купленным у местных умельцев и ютиться в жалкой лачуге, пережидая, когда угроза пройдет мимо. Возможно, Щур в чем-то был прав и вся эта затея с войной ничего не стоила, однако одна лишь возможность ощутить себя свободным заставляла Зеврана двигаться вперёд. К тому же, промах со Стражами гильдия ему все равно бы не простила. И даже прими он предложение бывшего напарника вернуться с ним в Антиву, был бы скорее всего казнён без права на второй шанс. Уж Эоман бы об этом позаботился. К счастью, наивность из него выбили ещё в раннем возрасте.
— Ты сам ответил на вопрос. Бражка. — Пропитанная на редкость вонючим пойлом тряпка прикоснулась к покалеченной ладони. Зевран придержал запястье своего горе-убийцы, чтобы тот не дёргался от боли и не мешал ему промывать рану. — Есть тут один. Не сказать бы, что одаренный целитель, но подлатать может.
Зевран на мгновение задумался. Стоит ли так рисковать и помогать этому типу? Доверия он не вызывал от слова совсем. Гарантий, что подлатав себя, убийца не предпримет новых попыток закончить начатое, не дал бы никто. Не подпишет ли он себе тем самым смертный приговор? Уж в том, что во второй раз все прошлые ошибки будут учтены, можно даже не сомневаться.
— Какая невиданная щедрость, друг мой. — Закончив со второй рукой раненого, Зевран стёр остатки подсохшей крови с его кожи и потянулся за чистыми лоскутами, чтобы перевязать раны. — Что ж, пожалуй, рискнуть стоит. И, возвращаясь к нашему разговору... Мне нужно, чтобы у меня в гильдии был свой человек. Или не человек, не важно. Кто-то, кто поможет мне отслеживать каждый шаг Воронов. Особенно, касающийся моей персоны. Я понимаю, насколько высок риск, но ведь и ты не собираешься оставаться там до скончания веков.
Бывший Ворон встал, снова нечаянно царапнув ножками стула по полу и, отошёл к печи. Он опёрся об обшарпанный печной выступ, даже сквозь одежду уже чувствуя тепло нагретого камня и некоторое время молча разглядывал собеседника.
— Да, я предлагаю тебе сделку. Я отпускаю тебя с условием, что ты станешь моими глазами и ушами в гильдии. Конечно, ты можешь оказаться. Но тогда целителя тебе придется искать самому. А местные не то, чтобы слишком уж доверчивы к чужакам. Кроме этого, не пытайся обмануть меня или предпринять новую попытку убийства. В противном случае я сам начну охоту за твоей головой.
Зевран говорил с непоколебимой уверенностью в голосе, чтобы у Щурки не возникло и тени сомнения - он свою угрозу выполнит. Если уж никакие темные боги не смогли уберечь Эомана и более высокопоставленных Воронов от страшной смерти, то за Щура никто из стаи и подавно не вступится.
— Если дело выгорит, мы оба получим возможность спать спокойно и распрощаться с этой дрянной гильдией. К сожалению, кроме своей поддержки мне тебе больше нечего предложить в данный момент. Но решать, конечно же, тебе.