[26-е нубулиса 9:41] Помним
— Эй, — раздалось внезапное над самым ухом.
Ложка с кукурузной кашей застыла недонесённой до рта. Эвелин обернулась. Рядом с ней на лавку опустился... Человек. Точнее, она надеялась, что все еще различает расы, населяющие континент. Однако в данном индивидууме смешалось абсолютно всё: он был низок, словно гном, но при этом худощав, будто ничего не ел годами, или имел в предках пару эльфов. Его кожа, серая — потому что половину жизни не видела солнца либо умывальника — не выглядела здоровой. Хотя это мог быть и его естественный, просто непривычный обывателю цвет лица. И перевязанное с одной стороны ухо доверия не внушало.
Тревелиан пришлось скосить глаза, чтобы получше рассмотреть незнакомца. И потерявшаяся из виду каша мигом сползла с ложки, плюхнувшись на стол. «Хороший стол», — мельком подумала она. О том, что завтрак безнадежно испорчен, подумалось ей уже немного позднее.
— Да-да, ты, — наконец продолжил незнакомец, прекратив сверлить магессу глазами. Его цепкий взгляд прошёлся по ней с головы до пят, словно собирая картину по мелким деталям. От чего женщина почувствовала себя как минимум неуютно, и как максимум — откуда-то из глубин поднимающееся чувство нарастающего раздражения. Ведь день так хорошо начинался. Ничто не предвещало беды.
— Ты не хочешь поговорить о...
Эвелин пожалела, что ее отучили закрывать уши — знак крайне недружелюбный и невежливый, как говорила маменька её ещё в детстве.
— ... о Инквизиторе нашем, посланнике Андрасте?
На этих словах его глаза загорелись, плечи расправились и жесты сделались какими-то резкими, рваными.
— Только подумать! — вскинул он палец вверх и потряс им. — Посланником Андрасте оказался эльф! Эльф!
Эвелин едва слышно хмыкнула. Было странно, что данный тип подсел именно к ней, ведь вокруг было столько пустого места, что можно было вместить половину роты солдат всей Инквизиции. Но нет. Он выбрал её. И совершенно не выглядел намеренным отступать от заранее задуманного.
Он снова несколько раз, удивленно вращая глазами, повторил про расовую принадлежность их Вестница. Отчего и без того большие, его глаза стали походить на рыбьи.
Мужчина протянул руку. Эвелин с готовностью ответила ему на этот жест.
— А мы знакомы? — спросила она, дожевав.
— Нет, — с улыбкой ответил тот, тряхнув её руку в приветственном жесте.
— Вы что-то имеете против эльфов, господин? — наконец, не выдержала она. Незнакомец стушевался. Он явно не ожидал такого вопроса. Эвелин продолжила.
— Я выросла в Круге прекрасного города Оствик, что в Вольной Марке. И нашем Старшим Чародеем была чародейка Лидия. А она была наполовину эльф.
Мужчина одобрительно закивал головой.
-... и на треть гномиха.
Кивки стали энергичнее.
— А её бабка исповедовала Кун.
На этих словах он вскочил с лавки с таким удивлённым выражением лица, будто Тревелиан открыла ему многие тайны мирозданий. И только она было поднесла ко рту ложку с новой порцией каши, как незнакомец сел обратно.
Но кашу она сьела. Потому что для грядущего силы всем им понадобятся.
— Но вы искренне верите, что Андрасте могла послать нам в столь трудные времена столь...
Он сделал неопределённые пассы руками, очерчивая в воздухе какую-то фигуру, и магесса не поняла, что это было: то ли какой-то музыкальный инструмент, то ли намёк на скромные габариты их спасителя. Уточнять она, в прочем, не стала.
— ... столь отважное существо?
Его рот открылся.
— Которое готово взять ответственность на себя и повести нас в опасный бой?
Рот открылся ещё шире.
— Андрасте мудра, и пути её неисповедимы, сэр. Так что да, я верю, что в столь тяжёлые времена её выбор пал на благородного воина, совершенно не зависимо от его происхождения, веры, расы и...
Она вспомнила странные пассы в воздухе, и губы сами собой растянулись в улыбке.
— ... комплекции. Сэр Лавеллан благороден. А его порывы чисты и бескорыстны.
В довершение всего, она, подражая, с совершенно серьезным выражением лица подняла и потрясла в воздухе указательным пальцем.
Мужчина осунулся. Взгляд его потупился и уставился в одну точку. В этот момент Эвелин показалось, будто его, помимо нее, больше никто здесь не видит. И что возможно спать нужно больше. И проветривать палатку перед отбоем. А то мерещится потом... Всякое.
И насколько Тревелиан показалось, будто разговор окончен, настолько она оказалась не права.
К счастью, с десяток восклицаний и доказательств о возможном превосходстве один раз перед иными, схожести религий и их различиях, а также схожести, и что на самом деле эльфов не существует — это просто худые люди с накладками на ушах...
— Подёргай за уши их, мона, и увидишь! — кричал он, потрясая кулаком. А Эвелин заканчивала с завтраком, и наблюдала лишь краем глаза. Совершенно при этом не понимая: рад этот человек, что Андрасте им послала защитника, или был бы рад, не будь защитник тем, кем он является.
Додумать ей, в прочем, не дали. И совсем по другой причине.
— Леди Тревелиан?
Словно бы из ниоткуда вырос человек. Форма Инквизиции — ту, которую она получила, но ещё, к слову, так и не примерила — благожелательная улыбка. Отданная честь.
— Командор Резерфорд вызывает вас.
«Кажется, его зовут Балам», — услужливо подсказал кто-то в голове. Однако имя солдата её не интересовало. Магесса скосила взгляд на человека, разделявшего с ней лавку. И солдат не понял, что она имеет в виду. Затем она повторила, с ещё более скорбным выражением лица.
Балам откашлялся. Его взгляд забегал в поисках решения, но тут же остановился.
Ноги по швам. Рука к голове. Серьезный тон.
— Немедленно, леди Тревелиан!
Эвелин вскочила. Схватила тарелку и быстрым шагам направилась к полевой кухне. Сдала посуду — полупустую, ведь подобные разговоры неплохо отбивают аппетит — и столь же бодрым шагом направилась вслед за провожатым.
В спину ей ещё долетали обрывки фраз и кажется интенсивный звук догоняющих шагов. Но стоило обернуться, как странного незнакомца за спиной не оказалось вовсе.
Лишний повод пожать плечами и задуматься, — так ей пришло на ум. Успокаивало лишь одно: кажется, не только она его видела, но почему он выбрал именно её?
В прочем, ещё один вопрос, на который она никогда не сможет получить ответ. И её это устраивало.