Несколькими днями ранее.

– Это будет твоим первым заданием на благо твоей семьи. – Графиня подняла бокал, сухо ухмыляясь своей падчерице, облаченной в черное с серым. В вычурных покоях госпожи де Мерсье Гвендолин смотрелась густой беспросветной тенью, поглощающей свет канделябров и одинокой свечи за длинным широким столом из дорогого дерева, как и все в этом доме.
Гвен склонила голову вправо, внимательно изучая лицо своей мачехи. Женщина, что сидела перед ней, вызывала в Гвендолин какую-то смесь уважения и ненависти; убийца одновременно понимала ее, и отказывалась признавать это.
Когда графиня приподняла вопросительно бровь, Гвен не стала дожидаться, что немой вопрос будет произнесен вслух и кивнула, облизнув под тканевой черной маской пересохшие губы.
– Оставьте подпись здесь и здесь. – Безучастно отчеканила Гвен, вытаскивая из-за пазухи идеально сложенный квадратом листок плотной бумаги.
На секунду в глазах де Мерсье Гвен разглядела возмущение; рука с бокалом едва заметно дернулась. Графине пришлось отставить вино и взяться за перо; размашистый и острый подчерк остался на договоре найма.
– Мое почтение, госпожа де Мерсье. – Гвен вытянула из-под рук госпожи бумагу так быстро, словно по мановению волшебства; взмахнув несколько раз листком в воздухе – для такой плотной бумаги этого было достаточно – она спрятала его обратно.

Гвен ответственно подошла к выбору времени для своего проникновения. После завершения праздника, когда стрелка часов перекатилась за полночь, гости разошлись по домам или остались ночевать в гостевых покоях, а прислуга заметала следы прошедшего пира разврата и обжорства, сопровождаемого музыкой и танцами, в дом аристократа можно было прокрасться хоть напролом – через парадные входы, где часовые и стража, чуть хмельные, едва держат глаза открытыми.
Однако, этикет не позволял юной барышне вламываться без приглашения столь нагло и бескультурно, а потому, соблюдая все возможные и доступные ей правила приличия и (не) честь убийцы, она забралась в чужой дом под покровом темноты; не издавая звуков при перемещении, лавируя между сонной прислугой и прячась в укромных углах просторных комнат. Там, где потушили канделябры, Цикута чувствовала себя особенно комфортно.

Определив, где находятся покои господина, которому стоило сегодня ночью почить, она забралась в одну из пустеющих комнат с небольшим балконом, окна которой, как и опочивальни аристократа, выходят в сад, чтобы перебраться по узкому парапету к открытым настежь витражным стеклам.
«Вот же повезло!» - На мгновение подумалось Гвен, прежде чем ее узкие стопы девушки опустились на подоконник графских спален.
Посреди комнаты, на резном и золоченом стуле, со вспоротым от горла до паха, истекая уже порядком загустевшей кровью, сидела цель Гвендолин. Вокруг него, порхая мотыльком, плясала фигура – доселе незнакомая, изящная и тонкая – на мгновение Цикута даже позавидовала этой хрупкой комплекции. В конце концов, Гвен в своей фигуре мало напоминала хрупкую тень – широкоплечая, но сухая, она походила больше на бойца, ежели на мастера-отравителя, кем имела честь себя звать.

Представление, что развернулось перед ней, вызвало в Цикуте… Легкую усмешку. Она и сама любила поговорить с почившими жертвами ласковым полушепотом, да и черной до беспроглядной темноты юмор она считала своей персональной профессиональной деформацией.
– Чудесно! – Гвен обтерла руки, закованные в перчатки, об такие же темные штанины. – Вы, право слово, ввели меня в глубочайшее замешательство. Никогда такого не было… - Цикута слегка нахмурилась, кошкой спрыгнув с подоконника, и плавно перемещаясь по комнате, будто очерчивая круг.

Никогда не знаешь, когда начнется открытая конфронтация.
– Большой Театр Орлея потерял драгоценный бриллиант, и я готова осыпать Вас парой острых виршей в честь этого. Однако… Я столкнулась с дилеммой. – Хмыкнув, она пожала плечами. – Это была моя цель.

«Нужно быть осторожной» - делает вывод Гвендолин, вместе с тем уходя на пару шагов назад от кресла, к окну.
Никто не обещал, что жизнь наемного убийцы будет проста, что на каждое стечение непредвиденных обстоятельств будет написана брошюра с тем, как правильно следует действовать в подобных грязных ситуациях. В конце концов, в людях профессии Цикуты всегда ценился острый ум и широта взглядов – способность решать вопросы по мере их поступления, особенно, если поступают они методом огромных градин тебе на голову.

Проигнорировав нелестное замечание об уровне этикета убийцы со стороны конкурента, она, все же, обошла кресло так, чтобы лицезреть труп не через отражение в ростовом зеркале, а самолично. Вторая улыбка аристократа слегка вспенилась густой и черной кровью, но уже не текла так обильно, сворачиваясь и вываливаясь из раны бурыми комками, похожими то ли на жидкую грязь, то ли на шоколадный соус к праздничному кексу от мадам Бове.
Вид у покойника был дурнее некуда. Впрочем, она и сама не собиралась любезничать с жертвой, однако результат чужой работы коробил; фактом существования конкурента, конечно же, а не состоявшимся преступлением.

Тем временем, мужчина, что только что добавил жертве дополнительный рот чуть пониже первого, стремительно подобрался к роскошному гардеробу. Желание изъять для покойника наряд показалось Цикуте дюже забавным, а потому, она без зазрения совести поддержала этот убийственный – во всех смыслах – цирк.
– Зеленый оттенок лица следует нейтрализовать красным. – С чувством глубоких познаний в теории цвета порекомендовала коллеге Гвендолин. Бросив взгляд на один из нарядов, на которых задержался в своих поисках мужчина, она мягко добавила. – Вот этот, кажется, дублет будет весьма кстати, не находите, мессир?

Сообразив, что одними одеждами переодевание не кончится, Цикута обратила внимание на туалетный столик. Выдвинув длинный ящик, она достала одну из самых дорогих и тяжелых масок – в красном и золотом, с перьями и чернением по краям аксессуара.
– Отвлечет внимание от темных кругов под глазами. – Резюмировала барышня, подходя к трупу со спины и закалывая маску на затылке. – И обувь, конечно же. Что думаете на счет тех туфель, в лаке?

Меж тем, в окнах напротив начали загораться светильники. Возможно, кто-то заметил движущиеся в окне силуэты? Или это чей-то ночной гость?
Не отвлекая стилиста от работы с трупом, Цикута пересекла комнату, проверяя запертый замок. Дверь была достаточно крепкой, чтобы прислуга не смогла ее выбить, но если сюда поднимется стража, то, пожалуй, это не спасет незваных гостей.