Brian Reitzell - Futamono

[indent] Арена. Высокие стены скрывают схватки до последней крови, о чем поют крики восторженной, возбужденной толпы, и за всем этим наблюдает лишь один. Он стоит недалеко от статуи Бога Красоты Уртемиэля, в честь которого и устраивался сегодняшний праздник. Древняя, повидавшая время статуя величественных размеров, казалось, окидывает взглядом весь амфитеатр, откуда доносятся голоса взбудораженной толпы в ожидании начала схваток. Он не обращает внимание на восклики людей вокруг - взгляд его устремлен на Уртемиэля, - пока кто-то его не задевает, напоследок бросив удивленный взгляд. Он улыбается, и его улыбку никому не увидеть из-за золотой маски на лице. Видеть маски непривычное зрелище в Тевинтере. Он так решает, но даже собственные мысли не могут заставить его снять маску - столь необходимый атрибут для Большой Игры. До Орлея Империи далеко, хотя и здесь хватает интриг и убийц на каждом углу.
[indent] "В твою честь мы громко пели и страстно танцевали, но сейчас ты обречен лицезреть сцены крови, боли - о чем сегодня мы радостно поем". Он заканчивает строки песни трагическим поклоном, продолжая песнь. "Позволь воспеть тебя в крови, о прекрасный Бог Уртемиэль!".
[indent] Даже в Тевинтере, где родился Культ Драконов, его слова примут богохульными. Правда нынешних времен его веселит, и он тихо смеется, и смех виртуоза тонет в криках толпы. Плавно, никого не задевая, он оставляет людей позади и оказывается внутри Арены Минратоса. Сегодня он здесь впервые, избежать пораженного величием взгляда не избежать. Разноцветные глаза окидывают весь амфитеатр, пытаясь разглядеть все в деталях - и людей в красочных нарядах, и стены, тянущиеся к небесам, и величие конструкции, внутри которой ему посчастливилось оказаться. "Богу Красоты есть чему поражаться каждое утро, день и вечер". Ему не дают стоять на месте и наслаждаться видом. Не отрывая взгляда от красоты пред глазами, он медленно идет вперед и замечает первые ярусы, где разместились верхушки тевинтерского общества. Альтусы и прорвавшиеся к власти лаэтаны в белых, украшенных золотом одеяниях, блистают на свете солнца и ярко выделяются среди сопорати и гостей столицы. Именно к ним сейчас необходимо прорваться сквозь всю толпу.
[indent] Хоть сейчас он сверкает в лучах солнца в своих белоснежных одеждах и, как он считает, может посоревноваться с имперской знатью, но, к несчастью, никаких титулов у него нет также, как у его спутника. Он так думает. Ему мало, что известно о Крассе Сэрбисе. Тевинтерский маг и контрабандист на службе Инквизиции - это все сведения, которыми он владеет. Возможно следовало узнать о нем больше за годы службы, но, к несчастью, он был занят выпивкой, демонами и не утихающими спорами с тем самым тевинтерским магом. Из всех этих горячих скандалов можно было и следовало - слово проносится в его мыслях голосом Шартер - что-то о нем разузнать, да вот только он всегда был пьяным. К слову, как и сейчас. Ноги ему позволяют стоять на месте, как и мыслям идти своим чередом. От него лишь исходит легкий запах винтажной Блондинки на солнце.
[indent] "Инквизиции нужен громкий скандал, но сначала нам нужно пройти к тем, кто сегодня будет гневать небеса". Драматичным жестом он указывает на светлое небо. Остановившись невдалеке от первых ярусов амфитеатра, он облокачивается на каменный парапет и осматривает знатных господ и дам. Никого из них он не узнает в лицо, да и откуда они ему должны быть известны. В Тевинтере он бывал лишь раз, тогда от него не отставал ни на шаг приставленный не по его воле отряд храмовников, так что о светских знакомствах и речи быть не могло. Вспомнив о тех временах, он улыбается, тихо смеется и вспоминает слова песни "Мабари Андрасте", и надеется, что ему не придется сегодня ее петь. Сегодня он хочет воспевать красоту и Создателя, а не вшивых ферелденских псов.
[indent] "Mi colega, известны ли тебе светские лица, что сейчас пред нашими очами?". Он спрашивает у Красса и подходит слишком близко к магу, так что не получится проигнорировать аромат цветочного одеколона вперемешку с винтажной Блондинкой. Он не успевает сказать что-то еще, когда незнакомый голос сквозь крики толпы выкликивает его имя откуда-то из первых ярусов. Разноцветные глаза щурятся в попытках разглядеть незнакомца, которому он известен. Как тесен мир.
[indent] "Цитра, это ты! Я узнал тебя по этой маске". Мужчина, которого ему не увидеть издалека, кажется, водит рукой вокруг своего лица, намекая на маску музыканта. Вскоре эта рука махает ему, зовя к себе. Через громкие голоса толпы он едва слышит. "Спускайся к нам!". И некие слова следуют после.
[indent] Ему остается лишь пожать плечами и последовать к своему незнакомому другу. Алкоголь все же дает о себе знать и мешает ему здраво мыслить, задаться вопросами и попытаться найти логические ответы. К счастью, спустившись к незнакомцу, который все это время не уставал его подзывать, дабы он не потерял его среди людей, Цитра узнает в нем альтуса, к которому несколько лет тому назад он приезжал выступать.
[indent] "Тит Флавий Веспасиан! Que bien volver a verte después de todos estos años! Ах да, мой коллега". Он машет рукой пред Крассом якобы в попытках вспомнить его имя. "Красс Сэрбис. Будьте знакомы".
[indent] Недолгое приветствие и новое знакомство, дружественные фразы, и Тит предлагает им присоединиться, дабы насладиться начавшимися боями.

EIGHTEEN - Ещё

[indent] На Арену выходят мужчины и женщины в гладиаторских доспехах. Один из воинов - андерец по виду - возносит руки к небу и кричит боевой клич, обращаясь к зрителям. Он не прекращает клич, грозно махая боевым топор в сторону противников. Стоящая невдалеке от андерца, антиванка плюет в сторону воина. За спиной она держит длинное копье из рассветника. Оставляя линию от острия копья на песке, антиванка плавно движется в сторону андерца. В ее движениях можно узнать некогда Антиванского Ворона. Прислушавшись к восторженным воскликам зрителей, не трудно догадаться, кто стали фаворитами сегодняшнего праздника во имя Творца.
[indent] Он улыбается и тихо смеется над орлесианским акцентом Красса. Расположившись на каменной скамье, он закидывает одну ногу на другую. Его взгляд устремлен на бойцов арены. Люди, гномы, косситы, эльфы. Делают последние приготовления к началу боев, красуются перед зрителями, устраивают сцены вражды с другими бойцами. Напоминает театр, думает музыкант, рассматривая внимательно антиванку. Она явно намеревается сегодня оставить андерца без головы.
[indent] Когда чужая ладонь ложится на его колено, он украдкой смотрит на Красса, что трудно увидеть за золотой маской. Случайный этот жест или очередной способ вывести его из себя, у него нет ни желания, ни трезвых мыслей, чтобы размышлять над этими догадками. Не убирая и не обращая никакого внимание на чужую ладонь, он прислушивается к их разговору и не успевает ответить за Красса. Ему остается лишь соглашаться к вышесказанным словам.
[indent] "Его игра может разжечь огонь в сердцах, хотя есть над чем поработать". С Титом он смотрит туда, куда указывает Красс и переводит взгляд вновь на бойцов Арены. "Mi viejo amigo, просвети меня, кто из наших храбрых борцов твой победитель. Может я с тобою посоревнуюсь".
[indent] Тит громогласно смеется, слегка откидывая голову назад, и положив руку на грудь. Щелчками пальцев он подзывает раба с кувшином вина, и эльф наполняет пустой бокал. Немым жестом он спрашивает у гостей, желают ли они напитков. Когда Цитра отказывается, Тит наклоняется к нему, едва не разливая на него красное вино, и указывает на андерца, который не прекращает привлекать внимание толпы.
[indent] "Сигве. О нем говорят, что раньше он был одним из Серых. Его оставили умирать в Глубинных Тропах и быть съеденным порождениями тьмы, но, как видишь, Сигве жив и полон ярости. Никто его не одолеет". Отпрянув от музыканта, он выпивает вина. "К тому же, я поставил на него триста золотых".
[indent] "А как известно, звон монет гласит о победе, так что я в игре! Mi colega, тебе тоже следует присоединиться к всеобщему веселью". Из кошеля, который не может похвастаться горстью золотых монет, он достает два орлесианских каприза, сохранившиеся со времен последнего бала, на которому ему довелось побывать год тому назад. Смеясь, Тит разглядывает серебряные монеты с изображением Императрицы Селины I. "Орлесианский каприз, признай, таких монет в Империи тебе не увидеть часто. И верю я, что каприз удачу принесет прекрасной в своей силе леди из моей родины Антивы".
[indent] "Ладно, давайте сыграем." Тит снова зовет раба и велит ему позвать некого Марка, и только после того, как эльф уходит в другую часть трибун, обращается к гостям. "Ставки принимает Марк Сервилий. Избалованный маменькин сынок решил, что раз уж он родился в этот день, то сегодня ему все позволено. Вот и забирает большую часть выигрыша. Если твоя антиванка сегодня выиграет, может мне заказать ей Марка. Как думаешь, Цитра?".
[indent] Он смеется и заглушает смех бокалом вина. Цитра оставляет его без ответа и поворачивается к Крассу, к чьему уху наклоняется, чтобы прошептать, "Это тот малой?". Он плохо помнит, кто им нужен, потому что не прикладывал больших усилий запомнить описание, или хотя бы имя.
[indent] Звук рога привлекается всеобщее внимание. Эхом он разносится по Арене, заставляя чужие голоса затихнуть и объявляя о начале боев. Лязг металла, восклики толпы, вспышки огня, треск льда, боевые кличи бойцов. Все смешивается в одну какофонию звуков. Впрочем никому нет дела до того, как неприятна музыка боев. Они поглощены представшим пред ними зрелищем.
[indent] Раб Тита возвращается, а за ним следует юноша, чье лицо так и кричит о его недовольстве. Цитра обращает на него внимание и готовится услышать писклявый, неприятный, пытающийся казаться властным голос. Тит, который больше увлечен наблюдением за его победителем, не смотрит в сторону юноши, пока его внимание не удается привлечь. Марк наклоняется к уху мужчины и громко символично кашляет. Начинается небольшая перепалка - его ожидания почти оправдались, голос юноши пытается казаться властным, - в конце которой Тит отмахивается от Сервилия и неряшливым жестом указывает на своих гостей, на которых тут же устремляется высокомерный взгляд юноши. Цитра наклоняется к Крассу и шепчет, "Может, сбросить его вниз? Толпа явно взревет от восторга". Когда Марк садится рядом с ними, он тут же отстраняется от Красса.
[indent] "Каприз? Впервые слышу о них".  Украшенная перстнями пальцы рассматривают орлесианские монеты. "Какая тупая ставка. Впрочем, ты ж орлесианец, от вас следует такое ждать".
[indent] "Es un salvaje sin educación". Он обращается к Крассу, хоть и подозревает, что тот ничего не поймет. Антиванский акцент пропадает из голоса Цитры, сменяясь орлесианским, более правдоподобным, чем у его коллеги. "Mon andouille, капризы - уникальные монеты. Мастера трудятся над малейшими деталями, придавая каждому капризу свой индивидуальный особенный вид. К тому же, в Орлее принято бросать капризы в фонтан или сжигать на костре. Так мы приманиваем удачу. И свою несравненную удачу, как вижу, я встретил".
[indent] Разноцветные глаза с нескрываемым любопытством смотрят на юношу, до которого не доходят намеки, потому что в следующее мгновение, недоумевая, он обращается к Крассу с вопросами о ставках. Когда Марк их покидает, не забывая сказать пару ласковых Титу, Цитра наблюдает за не утихающими битвами бойцов Арены и старается не смотреть в сторону Сэрбиса.
[indent] Провалы случаются на этих фронтах.

[indent] Восклики восторга. Толпа скандирует имена своих победителей. Кричат имена бойцов арены не только простолюдины с верхних трибун, но и среди знати есть свои фанаты. Тит окликивает своего бойца и яростно махает руками, словно без его подсказок андерец не справится. Впрочем, он не один такой. Окинув взглядом трибуны, нетрудно заметить множество других зрителей таких же знатоков боевого дела. Обрати гладиаторы внимание на них, наверное, испытали бы стыд за своих болельщиков, или раскатились громким смехом, чем сейчас занят андерец Тита, но кажется его смешит не трибуны. Тот еще актер, усмехается Цитра, наблюдая за именитым Серым, выжившим в Глубинных тропах. Боевой топор испил немало крови, струями она льется по рукояти оружия, окрашивая красным руки бойца. Андерец вскидывает топор верх, и ему восторженно восклицает толпа, а вместе с ними Тит, который даже поднялся во весь рост, разливая вино из кубка. Цитре же остается отстранится от друга, дабы не испачкать белое одеяние, и поаплодировать бойцу, ибо не каждому удается зажечь зрителей настолько, что те начнут воспевать имя своего любимца.
[indent] Арена яростно кричит имя андерца, приходится приложить усилия, чтобы не обращать внимание на громкий гомон толпы. Он смотрит в сторону Красса, с трудом разглядывает лицо коллеги среди прочих людей и находит его рядом с Марком и другим молодым человеком. Издалека и из-за других людей вокруг он плохо видит лицо их клиента, но некоторые детали все же отмечает. Например, то, что Крассу как-то удалось привлечь его внимание, ведь, когда он покидает их компанию с Марком, взгляд юноши следит за Сэрбисом. Достойно похвалы, думает Цитра, вновь обращая внимание на разыгравшееся представление на сцене арены.
[indent] Искры молний играют на песке, поражая своих противников, вспыхнувшее пламя разжигает зимний воздух и дает отпор глыбам льда, создавшие преграды на арене. Среди буйства стихий не прекращаются битвы. Пара ловких эльфов, смеясь, танцуют вокруг яростного гнома с молотом наперевес, у которого никак не получалось убить тощих прытких длинноухих засранцев. Андерец, чье имя скандирует толпа, дает отпор пятерым бойцам, возжелавшие забрать его славу себе и самим оказаться в их лучах. Создавший ледяные преграды маг пытается одолеть Антиванского Ворона, которую не так просто одолеть какой-то магией. И множество других бойцов – живые и мертвые – ведут свои битвы на радость гостям арены.
[indent] «Должен признать, захватывающее зрелище, а мне ‘посчастливилось’ принять участие на различных полях сражений». Признается он Титу, когда тот наконец возвращается на свое место, и вскоре к ним возвращается Красс и делится планами на будущее, на что Цитра в ответ весело смеется. Его смех не слышен за криками толпы. «Надеюсь твой друг из Ривейна поможет тебе избежать столь плачевной участи, colega. Как раз вот он».
[indent] Незаметно прокрадшись, или тот был там всегда, ривейни оказывается за спиной того самого мага, который не дает ворону раскрыть крылья. В одно мгновение веревка с солнцем в конце обвивает шею ледяного мага, и в тот же миг арену осыпают осколки льда, окропленные кровью своего же творца. Многим зрителям неведомы причины уничтожения ледяных преград на сцене, ведь они поглощены боем андерца с пятью бойцами и упускают возможность узнать, заберет ли ривейни вместе с жизнью мага крылья ворона Антивы.
[indent] «Неожиданный поворот сюжета». Тит смеется в своей манере и на короткое мгновение отвлекается на бой ривейни и антиванки, позабыв о своем фаворите. «Надеюсь, удача улыбнется тебе и твоим капризам, Цитра».
[indent] «Я тоже очень надеюсь, mi amigo». Он обращается к Крассу, слегка наклонившись в его сторону. «Без обид, cariño, но я желаю выиграть. Если дорога приведет тебя на рынок, будь уверен, что я предложу за тебя самую высокую цену». Рука его ложится на плечо и по-приятельски похлопывает. «И найду для тебя интересное применение». Также, как и Тит, он щелкает пальцами, подзывая эльфа с кувшином вина. «Например, подавать мне вино. Согласен, не самая лучшая мысль, но я уверен, что мой верный спутник преподнесет мне множество новых идей».
[indent] Резко поднявшись, Тит вновь увлекается боями андерца, совсем позабыв о своих гостях. Улыбаясь и радуясь пылкому характеру друга, Цитра снимает золотую маску – все же верного спутника нужно встречать, не скрывая лицо, - дабы испить вино и иссушить один, а может пару кубков. Он не спешит скрываться за маской, так как любопытные взгляды зрителей устремлены на бойцов арены, кроме одной пары глаз. Интересующийся, ожидающий неясно каких действий, взгляд юноши легко упустить из виду среди толпы, да и представление на арене увлекательно. Цитра это признает, ведь всего его внимание устремлено на разгоревшиеся бои. Впрочем, его больше интересует не то, кто победит в ужесточённой схватке, а представление в целом.
[indent] «Навевает воспоминания о моем концерте, полный жизни, в Большом некрополе. Звучит абсурдно, но все так и было. Тогда даже мертвые шевелились». Испив вина, он улыбается воспоминаниям былых дней и весело смеется, вспомнив завершение выступления. «И после завершения концерта жизнь не спешила меня покидать, а даже приукрасила мое существование новыми бурными красками. Некроманты в постели те еще выдумщики. Кстати о постели». Одной рукой он обнимает Красса, а другой, на которой лежит кубок с вином, салютует тому самому юношу, из-за которого они здесь. «Когда с ним закончим, может я тебе наглядно покажу, какие выдумщики неваранцы».